Осенним днем 1926 года с северо-востока со стороны деревни Чмыровка в Старобельск въехали на зеленом авто неизвестного производства (возможно это был и Лорен-Дитрих) два молодых пассажира. Для любителей творчества знаменитых Ильи Ильфа и Евгения Петрова покажется, что нечто похожее они уже читали. И будут правы. Среди жителей Старобельска) существует легенда, что в те годы именно их уездный город стал прообразом губернского центра Старгорода. И подтверждений правоте подобных суждений найти здесь можно не мало, начиная, хотя бы с географических названий: Чмыровка –Чмыровка, Старгород – Старобельск, Лучанск – Луганск…
СТАРОБЕЛЬСКАЯ «АНТИЛОПА ГНУ» БЫЛА ПРЕДНАЗНАЧЕНА ДЛЯ ВАЖНЫХ ГОСТЕЙ
А началось все с почти полуторамесячной командировки в Старобельск журналистов гремевшего в те времена издания Центрального комитета профессионального союза рабочих железнодорожного транспорта СССР «Гудок» Ильи Арнольдовича Файнзильберга (Ильф) и Евгения Петровича Катаева (Петров). Осенью 1926 года будущих легендарных сатириков направили в Старобельский уезд для подготовки серии материалов. Каковы были темы статей, подготовленных ими после поездки история умалчивает, но вот итог этой командировки вылился в написание сатирического романа, благодаря которому его авторы навсегда стали классиками сатирической прозы.
— В 1954 году на время сбора урожая меня и моего товарища, учащихся профессионального училища, направили в качестве грузчиков помогать возить в Старобельск зерно на ток, — рассказывает старобельский краевед Иван Мирошниченко. – Чтобы в пути не было скучно я взял с собой книгу «12 стульев». Когда же водитель грузовика, которого звали Роман Денисович (фамилию я уже и не помню), увидел в моих руках это произведение, то аж подпрыгнул: «Ух ты! Так я же этих писателей хорошо знаю. В 1927 году я работал водителем в Старобельском исполкоме и возил их по уезду. Интересные ребята были. Все шутили. И в основном по поводу автомобиля, на котором приходилось трястись по местному «бездорожью», собирая материал для газеты по поводу местного «разгильдяйства».
Судя по рассказам местных жителей, авто действительно было, даже по тем временам, раритетным и просуществовало в штате местного начальственного гаража до самой войны. Старожилы утверждают, что машина была зеленого цвета (так как была предназначена для военных) и именовалась неприметно «Лорен-Дитрих». (ну прямо «Антилопа» Козлевича). Возможно такая точность названия в памяти людей связана, скорее, с книгой, но тем ни менее, авто такое действительно было. Появилось оно в Старобельске после прихода в уезд в 1918 году государственной стражи гетмана Скоропадского. Вслед за которой сюда пришла целая колонна машин с боеприпасами и военным имуществом, принадлежавших австро-германской армии. Пробыли они здесь до декабря того же года. После началась чехарда с властями: белых сменяли красные и наоборот. Любил квартироваться здесь и Нестор Махно со своей армией. Тем ни менее каким-то чудом машина осталась на ходу. И когда приезжало какое-то начальство или иные важные гости, непременно выделяли эту машину. Что поделать, автомобиль в те годы был здесь редкостью, и, разумеется, его движение по городу всегда сопровождалось толпой мальчишек либо просто интересующихся техникой, либо обычных попрошаек, просящих как это было в случае с комбинатором: «Дядь, дай десять копеек». В ходе одной из своих поездок Ильф и Петров посетили районный центр Марковку, а на обратном пути в Старобельск побывали еще в селе Бондаровка. Здесь и по сей день существует единственное в области тогда еще коллективное, а теперь частное садоводческое сельскохозяйственное предприятие, специализирующееся в основном на выращивании яблок. Так что протянутое беспризорнику «нагретое солнцем яблоко» вполне могло быть. К слову, преследование попрошайками проезжающих машин писатели все-таки использовали, правда, уже на Военно-Грузинской дороге, когда опыт беспризорников был перенят с целью заработать уже самими легендарными Осей и Кисой: «Деньги давай, деньги давай!»
Неизвестно, говорили ли сатирики в ответ беспризорникам что-либо про ключ от некой квартиры, где могут храниться финансы, неизвестно. Хотя ключ у них таки был, правда не от квартиры, а от гостиничного номера. Жили Илья Ильф и Евгений Петров в, так называемых, меблированных комнатах (некое подобие гостинцы) А все дело в том, что меблированы они были всем тем, что было реквизировано у местного дворянства и купечества. В том числе и мебелью известного в те времена мастера Гамбса. Старобельчане рассказывают, что в номере, где жили писатели, стоял один уже изрядно потрепанный стул, который, окончательно развалившись, выдал из своего нутра коробочку с именной надписью мастера и сообщением о том, что сей стул есть частью гарнитура из таких же двенадцати собратьев. Куда подевались остальные одиннадцать никто уже и не ведал. Рассказывали, что весь гарнитур попал сюда из приюта для… старушек.
В комнате сатириков стоял стул, изготовленный мастером Гамбсом
— Еще до революции генерал русской армии Николай Стоянов, выйдя в отставку поселился в Старобельске, — рассказывает Иван Мирошниченко. – Он построил за свои деньги в Старобельске и содержал впоследствии приют для старых солдат, пожилых женщин, детей-сирот. Богоугодное заведение для старушек генерал построил при местной женской гимназии, дабы молодые девицы могли ухаживать за пожилыми дамами. Тут находилось на полном пансионе от двадцати до тридцати дам приклонного возраста. К слову, и по сей день существует это строение, но теперь здесь расположена аптека. В 1919 году Стоянов был обвинен в организации антисоветских групп и убит прямо в здании уездного ЧК. Однако приют для пожилых женщин просуществовал до начала 20-х годов в основном на энтузиазме работников и благотворительной помощи местных жителей.. Поэтому, когда могли увидеть приют Ильф и Петров, то действительно здесь было весьма неприглядно, но это было не по вине какого-то «голубого воришки». В этой роли выступало само Советское государство, решившее сэкономить на старушках казенные деньги… Так что никакой завхоз 2-го дома Старсобеса Альхен со своей родней здесь был не причем.
— Старобельск вообще уникальный город, — говорит Иван Мирошниченко. — Основанный в конце 16-го веках город лежал на основных транспортных путях из Москвы на Кавказ. Ежегодно здесь проводилось по четыре крупных ярмарки, обороты которых превышали 10 миллионов рублей. Отсюда и столь мощное развитие здесь купечества. Возможно, поэтому Старобельск обладал статусом города, имея населения всего… немногим более тысячи семисот человек. И это когда близлежащее село, к слову, входящее в Старобельск составляло аж четыре тысячи человек. До революции здесь жило около 120 дворянских семей. В основном это были отставные военные и их близкие. Так что вопрос Бендера к будущим членам «Союза меча и орала» «в каком полку служили?» — был для этих краев далеко не праздным.
Как утверждают биографы Ильфа и Петрова по одной из версий, изначально создавая книгу, авторы планировали назвать именно город N Старгородом. Но потом решили ограничиться одной лишь буквой. Так что прообраз города N весьма просматривается и чертах Старобельска того времени. Из крупного торгового купеческого центра, где проходили ярмарки всероссийского масштаба, город в то время превратился в доживающий свои дни глухой провинциальный городишко. Предприятий тут не было, серьезных артелей здесь заводить никто не решался. Вот и открывали конторы без серьезных капиталовложений, не замахивающихся на серьезные бизнесперспективы и ориентированные на нужды сегодняшнего дня. А это в основном и были парикмахерские да похоронные бюро.
— В те времена в Старобельском уезде было аж 78 храмов, в которых служило 834 священнослужителя, — рассказывает Иван Мирошниченко. – И это притом, что население уезда составляло немногим более 300 тысяч человек. Такой плотности священников не было ни в одном уезде российской империи (за исключением разве, что столичных городов). Плюс ко всему здесь же в городе располагалась и местная епархия. К слову, главная православная структура современной Луганской области и по сей день носит название «Луганская и Старобельская». А в годы пребывания Ильфа и Петрова епархиальный храм стоял в ста метрах от меблированных комнат, где они жили, он был снесен в конце 20-х (Не хватало кирпичей для постройки вокзала). Так что появление отца Федора в районе можно считать неслучайным.
КЛАДЫ
В СТАРОБЕЛЬСКЕ ИЩУТ
И ПО СЕЙ ДЕНЬ
Легенда говорит, что именно здесь в Старобельске жила и умерла сестра последнего российского царя Ксения. Хотя, по словам местных историков — это была всего лишь аферистка. Немка по национальности, но русского происхождения, она выдавал себя за особу царственной крови. Будь это на самом деле, то с такой родословной вряд ли ей удалось бы дожить здесь до 1947 года, в лучшем случае оказалась бы она где-то в Казахстане, как это было с женой и дочерью Нестора Махно. Тем ни менее она была своего рода местной достопримечательностью. По воспоминаниям старожилов, это была внешне весьма приятная дама (даже уже будучи в возрасте), располневшая и постоянно мечтающая о замужестве. Одним словом — «знойная женщин – мечта поэта». Истории о том, как к у нее появлялись то одни, то другие кавалеры (в основном из приезжих), но потом вдруг неожиданно исчезали из-за непомерных сексуальных требований, уже пересказывались как анекдот. (Среди этих претендентов мог оказаться и товарищ Бендер.) Возможно, своими постоянными рассказами о своем царском происхождении «Грицацуева» лишь отгоняла от себя потенциальных мужей. Кому было охота загреметь минимум за Урал только потому, что супруга мнит себя наследницей русских царей?
— Но больше всего местных жителей в особенности тогда занимали рассказы и поиски кладов, которые, якобы здесь могли быть спрятаны. — Принадлежность мифическим кладам приписывалась, начиная от казны бунтарей российского царства Ивана Болотникова и Кондратия Булавина, базировавшихся в свое время на территории современной Старобельщины и заканчивая сбережениями Нестора Махно. Тем более, что последнего еще помнили местные жители. Из-за этого «золото- бриллианты» батьки казались более реалистичными. Первый раз Махно появился в Старобельске (всего он трижды был в Старобельском уезде), когда шел на Дон. Но этот поход был для него неудачным. Поэтому он на обратном пути стал вести переговоры с Фрунзе о входе его армии в состав Красной в качестве повстанческой дивизии. И уже буквально через месяц, после того как он выбивал из Старобельска красных, он вернулся сюда уже в качестве как бы своего. Фрунзе прислал сюда двух профессоров-медиков, которые лечили Махно. После выздоровления, Нестор Иванович любил гулять по городу и петь под гармошку, на которой сам играл песни написанные на свое стихи. А после отказа идти на Крым, а затем и на Киев в качестве красноармейцев и освобождать его от поляков, махновцев стали уже уничтожать. Тогда он и бежал в Гуляй Поле, где попытался создавать новую армию, с которой он уже в третий раз вернулся в Старобельск. Правда, и армия был одно лишь название – всего человек триста. (в то время как его первая армия насчитывала от семи до двенадцати тысяч). Постоянные хождения в эти края и вызвали разговоры в народе о том, что, дескать, неспроста он так часто именно здесь появлялся. Но все это лишь беспочвенные легенды. Уже давно доказано, что казна Махно была закопана в Гуляй Поле, которую в Запорожской области еще в 1923 году нашли. Но это не останавливает кладоискателей и по сей день. Правда, эти старания вызывают у старобельчан, скорее, улыбку, нежели отношение как серьезным научным изысканиям.
В пользу версии о старобельском происхождении «12 стульев» говорит и тот факт, что если проследить хронологию, то Ильф и Петров приступили к работе над своим детищем примерно в то время, когда они вернулись именно из командировки в Старобельск. Провинциальный город с бурной историей, поиски кладов, колоритные личности – все это могло лечь в основу будущего романа, который вышел в свет в 1928 году.
